Ступени
НА ШКОЛЬНОМ УРОКЕ
Продолжение публикации статьи заместителя председателя комиссии «Шахматный и образование» учителя высшей категории Александра Тимофеева, в которой автор рассматривает урок шахмат в свете достижений современной педагогики и психологии и рассуждает о методах обучения шахматам в начальной школе их развивающем значении.
Стоит поговорить и о так называемом проблемном методе обучения, который также используется как метод в теории развивающего обучения. Пример, иллюстрирующий этот метод, может быть связан с изложением темы «Матование одинокого короля». Можно просто сообщить детям, что король в центре может пойти на 8 полей, с поля на краю доски, но не в углу - на 5 полей, и из угла - только на три поля. Причём сведения эти дети могут получить, ещё изучая тему «Король». А можно даже не сообщать им этого, а сразу сказать - оттесняйте короля на край доски. В этом случае мы опять-таки имеем дело с простым информирующим обучением.
А можно эту же информацию дать им по-другому. При изучении вышеупомянутой темы поставить короля в центр доски и попросить их объяснить, сколько полей на пустой доске нужно взять под контроль, чтобы поставить одинокому королю мат в центре. Ответом будет - 9 (8 полей, на которые король может пойти, и одно поле, на которое нужно напасть, чтобы поставить мат — то самое, на котором стоит одинокий король).
Следующий этап - определение максимального числа полей, которые могут отнять у одинокого короля силы противника. Рассмотрим, например, взаимодействие в этом плане двух королей. Задаю вопрос - какое максимальное количество полей может один король отнять у другого. При этом выясняем, что король должен находиться по отношению к своему коллеге на расстоянии одного поля - это необходимое условие взаимного контроля. При этом он может находиться с королём противника на одной диагонали (в диагональной оппозиции) - тогда отнимается только одно поле, на расстоянии хода коня (в коневой оппозиции) - тогда отнимается два поля. и. наконец, в горизонтальной или вертикальной оппозиции – тогда король отнимает от своего коллеги три поля. Это решение и будет ответом на первый вопрос.
Точно так же ставится вопрос и относительно ладьи. Получаем также три поля. Ставим вопрос, какое максимальное количество полей могут совместно отнять у одинокого короля король и ладья, если тот находится в центре — 6. А сколько нам нужно отнять полей у одинокого короля, если он находится в центре, чтобы поставить мат? - 9. Можем ли мы поставить мат королём и ладьёй при нахождении одинокого короля в центре? Нет, так как 6 меньше 9.
Тут уже практическое применение младшим школьником понятия о неравенстве. Как же определить математическое условие постановки мата одинокому королю при данном соотношении сил? Ответ - одинокий король должен находиться на таком поле, где общее количество полей, которые можно взять под контроль сильнейшей стороной, было бы не более 6 (меньше или равно 6). Ещё вопрос - где же находятся такие поля и сколько их. Это ноля, находящиеся на краю доски. Этот фрагмент - пример реализации на шахматном материале проблемного метода обучения, который, согласно некоторым источникам, является одним из видов развивающего обучения.
И это только начало. В современном курсе информатики для начальной школы «Информатика в играх и задачах» (в системе «Школа 2100») есть тема «Игры с выигрышной стратегией». В этой теме рассматриваются игры, в которых сильнейшая по каким-то критериям сторона обязана побеждать. Тема «Матование одинокого короля» - идеальный материал для реализации более общей «информатической» темы. Яркая иллюстрация межпредметной связи информатики и шахмат.
Далее проблемный метод может быть применён уже для выбора (или обоснования) оптимальной стратегии оттеснения одинокого короля на край. В связи с этим на повестке дня и стоит вопрос, какой метод обучения шахматам младшего школьника эффективнее для его развития: проблемный или традиционный? Современная педагогика даёт на этот вопрос однозначный ответ - проблемный. Но при использовании проблемного метода обучения на прохождение конкретной темы затрачивается гораздо больше времени, чем при традиционном методе. И реализация этого метода на протяжении всего курса шахмат, вероятно, потребует пересмотра программы школьного факультативного курса под известным лозунгом: «Лучше меньше, да лучше!».
Итак, исследование возможностей использования теории развивающего обучения для совершенствования процесса обучения шахматам младших школьников - актуальная задача для учителей шахмат. Возможно, анализируя опыт обучения азам шахмат с использованием достижений современной педагогики начальной школы, мы сможем решить задачу и теоретического обоснования развивающего эффекта шахмат как учебного предмета в начальной школе.
Современные педагогика, психология и логика в последнее время развиваются довольно бурно. Овладели ли мы, современные российские учителя шахмат, или как нас теперь называют, педагоги дополнительного образования, последними достижениями вышеперечисленных наук? Позволю себе усомниться в этом и буду очень рад, если читатели докажут мне обратное. А пока пути повышения квалификации действующих учителей шахмат: курсы переподготовки и самообразование - ведь «дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих», как указывается в одной из книг о гроссмейстере (старшем мастере), памятник которому стоит сегодня в элистинском «Сити-Чесс». Для молодёжи путь другой — кафедры шахмат в нескольких российских вузах.
Есть ещё одно важное обстоятельство, на которое внимание читателя обращает В. Мечитов, играющее чуть ли не решающую роль при разработке программ. Речь идёт о том, чтобы при построении программы учитывать, что на уроке шахмат дети хотят начать играть как можно раньше, и считается, что в этом случае, давая детям играть на каждом уроке, мы поддерживаем у них познавательный интерес. Мой личный опыт говорит, что, как правило, высказывают такие пожелания практики на уроке как ученики, посещающие шахматный кружок и даже имеющие разряды, так и дети, ещё не овладевшие правилами нашей замечательной игры.
В конце 2002 года Марина Чернышева, побывавшая на уроках Владимира Ивановича, приводит его мнение о методике обучения И. Сухина в статье «Привет Гарри Поттеру» («64», No 12/2002): «По Игорю Сухину сейчас бы первоклассники ещё на пустой доске двигали фигуры, узнавая их возможности, а у меня уже играют. И я не знаю, что лучше». Затем уже в ШН № 11/2004 уже сам Мечитов пишет о своей полемике с Сухиным: «И. Сухин считал и продолжает считать, что сначала ребёнок должен долго (по его учебникам — почти весь первый год обучения) знакомиться с возможностями отдельных фигур, решая специально подобранные упражнения. Игры в шахматы в обычном понимании при этом нет». В. Мечитова по этому вопросу активно поддерживает В. Исаев в своей статье «Бояре в младших классах» (ШН №17/2004): «Как показывает наш опыт, дети быстрее хотят начать игру. Этот момент надо как можно скорее приблизить. Игру из начального положения мы начинаем, как только освоим тему «Мат». При этом ещё не изучены темы «Рокировка», «Взятие пешкой на проходе» и др.». Всё же неясно, с какого именно урока он начинает практическую игру.
Также строит свою программу, правда, предназначенную для обучения начинающих на школьном шахматном кружке, и педагог из Якутска Н. Корнильев (обзор И. Сухина и В. Шишкина «Шахматы в школе - это радость для ребенка» (ШН №23/2004.). В программе, разработанной с учётом этого фактора, дети у него начинают играть, как и у Мечитова, на 6-м уроке. С чего же начинается игра у Н. Корнильева? Дети у него начинают играть только пешками (без королей), но ведь такая игра, строго говоря, тоже не является шахматами. Это не игра из начальной позиции. Неудивительно поэтому, что Н. Корнильев называет эту игру — «шах — шашки». Отсутствие на доске королей делает игру проще. Но, видимо, эта игра полезна и, в первую очередь, для изучения борьбы пешек между собой, особенно, если мы вспомним мнение Филидора о том, что «пешки - душа партии».
Любопытно, что такую же игру предлагают для тренировки авторы американского учебника для начинающих «Comprehensive chess course» Лев Альбурт и Роман Пельтц. Оба автора не нуждаются в специальном представлении российскому читателю.
В книге двух бывших одесситов также предлагается игра «В бою только пешки» (название моё А.Т.) и приводятся условия достижения победы:
— если вы первыми «скушали» все пешки противника;
— если вы первыми достигли последней горизонтали;
— если все пешки противника заблокированы при его очереди хода.
Следовательно, играть дети начинают не всеми фигурами, а с искусственных позиций (только пешками).
Трудно вести полемику, не зная программу В. Мечитова точно. А ведь такая программа есть. В материалах, опубликованных в Интернете (http//: vidod.edu.ru/science/ pedagog-ic/461.php) среди методических пособий, подготовленных педагогами УВК № 1828, упоминается «Программа шахматного всеобуча «Шахматы», предназначенная для обучения шахматам учащихся 1-5 классов общеобразовательной средней школы. Программа рассчитана на 264 (!) часа. Имеются также «Конспекты уроков для 1 класса по предмету «Шахматы». Если бы из этих материалов В. Мечитов привёл сведения о содержании хотя бы первых пяти уроков, а ещё лучше — о содержании всех уроков первого года обучения, - полемика могла бы носить более конкретный характер.
А так неясно, что значит «у меня уже играют»? Значит ли это, что все дети уже к 6 уроку качественно изучили все правила игры — всего за пять уроков? И уже на 6 уроке - играют из начальной позиции. Или здесь имеют место некоторые допущения? Непонятно, например, сколько же времени нужно детям, чтобы ускоренно пройти тему «Ходы шахматных фигур». Мой личный «рекорд» обучения правилам шахматной игры (но в индивидуальном порядке) — 40 минут: третьеклассник, который схватывал всё на лету, тут же выполнял упражнения, был очень доволен проделанной работой и был немедленно включён в турнир - дело было на занятии кружка. Увы, преимуществ в игре в дальнейшем он не продемонстрировал перед школьниками, которые проходили тот же объём учебного материала в течение полугода, и вскоре потерял интерес к игре.
Программы, учитывающие желание детей как можно быстрее перейти от теории к практике, публиковались в шахматной печати и ранее. Например, ещё в 1968 году в 9-м номере журнала «Шахматы в СССР» была опубликована статья М. Ноаха «Первый год», в которой её автор систему обозначения линий и полей проходит на первом, вводном уроке (то есть тратит на эту тему всего один урок), мой опыт говорит, что этого времени недостаточно для усвоения важной темы «Шахматная нотация» или, если назвать её, используя темы из информатики «Кодирование имени поля шахматной доски» (опять межпредметная связь с информатикой), на втором уроке изучаются код короля и пешки (кроме взятия на проходе), а уже на третьем - дети играют всеми пешками, но уже с королями, то есть настоящий пешечный эндшпиль.
Полемизируя с Сухиным, Мечитов в то же время пишет, что «в учебниках И. Сухина есть очень много весьма интересных и полезных упражнений. Многие из них, а также аналогичные упражнения А. Барташникова («Шахматы - школе»), я использую на уроках в собственной аранжировке». Внешне наблюдается как бы противоречие: с одной стороны – вроде бы Мечитов за форсирование изучения правил шахматной игры, чего нет в программе и учебнике И. Сухина для первого года обучения, с другой — он использует (как и автор этих строк) упражнения Сухина «в собственной аранжировке». Полностью с ним согласен в оценке качества некоторых упражнений Сухина. Дети выполняют их просто с удовольствием. Но раз Мечитов применяет их на своих уроках, значит, он нашёл некий компромисс, некое оптимальное решение, то есть он на уроке даёт детям и упражнения Сухина, и практическую игру. Это очень интересно, и жаль, что этот важный методический момент уважаемый коллега не раскрывает. А ведь здесь и вопрос распределения времени на теоретическую часть урока, и на практическую игру, обоснование критериев отбора упражнений Сухина для использования на уроках и другие, более мелкие вопросы.
Например, и В. Исаев, и Н. Корнильев отводят на практическую игру 10-15 минут из 45 минут урока. И всё же - для более определённой сравнительной оценки педагогических систем двух известных педагогов информации для анализа слишком мало. Но можно предположить, что и Мечитову, и Исаеву удалось найти «золотую середину» в распределении времени урока между теорией, упражнениями и практической игрой, компромисс между уроком шахмат и уроком «общеразвивающего направления». Но если дело обстоит именно так, тогда в чём же суть «ломания копий» между В. Мечитовым и И. Сухиным? Очень хотелось бы, чтобы уважаемые коллеги высказались на эту тему более подробно.
Шахматная неделя № 41, 2004 год