3. ХОДЖАЕВ, Ф. ДЮММЕЛЬ

НОВЫЕ ДАННЫЕ ПО ИСТОРИИ ШАХМАТ
 
3. Рукопись Абульфатха
 
Выдающимся памятником средневековой шахматной культуры в Средней Азии является недавно найденная старинная таджикская рукопись.
Поиски старинных рукописей о шатрандже уже давно велись ташкентскими шахматистами. Они увенчались успехом в 1949 году, когда среди неописанного фонда Института востоковедения Академии наук Узбекской ССР были обнаружены три экземпляра старинной рукописной книги о шатрандже с диаграммами свыше 300 шахматных позиций. Изучение кни¬ги потребовало длительной и кропотливой работы. Авторам этих строк приходилось неоднократно прибегать к помощи проф. А.А. Семенова, научных сотрудников А. Расулева, М. Абдурахманова и других. Большую помощь в сличении материала книги с различными историческими источниками оказал И. Майзелис.
 
Два экземпляра книги поступили в Институт из Букагсы, третий — из Самарканда. Самая ранняя копия сделана в 1665 году. Это — бухарский экземпляр. Он содержит сравнительно мало ошибок, чего нельзя сказать о позднейших копиях. Впрочем, первые десять диаграмм крайне искажены во всех экземплярах.
 
Автором рукописи является Абульфатх Ахмад Сиджизи1. Нисба (прозвище) автора указывает, что он — сеистанский таджик (Сиджиз — таджикское название Сеистана). Имя Абульфатха известно в шахматной литературе: две его задачи содержатся в среднеазиатской рукописи XV века и приводятся в книгах Линде и Мэррея. Однако в упомянутой рукописи нисба Абульфатха искажена — он назван не Сиджизи, а Хиндустани, что, видимо, объясняется пограничным с Индией положением Сеистана.
 
Автор не сообщает, в какое время он жил, но установить это не трудно. Во-первых, в предисловии он упоминает имя великого узбекского учёного а л- Б и р у н и2, «р а в н о г о  к о т о р о м у  н е  б ы л о  н и  д о  н е г о,  н и  п о с л е  н е г о». Следовательно, Абульфатх жил после ал-Бируни, т.е. книга написана не ранее второй половины XI века. Во-вторых, Абульфатх сообщает, что «бывал в Ираке, Г а з н е, Хоросане и Индии». Учитывая, что Газна — столица недолговечной империи газневидов — была разруше¬на в начале XII века, можно считать, что книга написана не позднее первой половины XII столетия.
 
Из городов лишь Газна упоминается Абульфатхом, и притом неоднократно. Очевидно, Газна сыграла важную роль в жизни автора книги, в развитии его шахматного творчества. Это вполне естественно, ибо Газна была крупнейшим культурным центром Востока второй половины XI века. Здесь, после возвышения империи газневидов и падения государства саманидов и Хорезма, жили крупнейшие учёные Бухары, Ургенча и других культурных центров Средней Азии. Среди них был и ал-Бируни. Таджикско-хорезмийская культура была благоприятной почвой для расцвета шатранджа в Газне, так же, как ранее в Хоросане и Хорезме. В этом отношении знаменательно свидетельство Абульфатха о том, что решение одной очень трудной мансубы он «узнал только тогда, когда приехал в Газну».
 
Книга Абульфатха состоит из 159 листов. Она открывается вступлением, где автор говорит о широкой распространенности шахмат, в которые «играют и во дворцах и на базарах», кратко сообщает содержание своего труда, называет знаменитых мастеров прошлого, а также учёных, писавших о шахматах. Затем на 30-ти листах излагаются различные легенды об изобретении шахматной игры. Далее идут 10 табий (из них две отсутствуют) и 287 мансуб. Подавляющее большинство мансуб дано без указания их авторов или источников, откуда они взяты. Вслед за мансубами помещён небольшой раздел об относительной силе фигур, затем описания различных других игр, упражнений, и математических вычислений на шахматной доске и, наконец, 160 четверостиший на шахматные темы. В конце книги помещены стихи, посвящённые эмиру, имя которого не названо.
 
Книга Абульфатха неизмеримо превосходит по количеству собранных в ней мансуб знаменитые трактаты Адли и Сули. Достаточно сказать, что даже компилятивные сборники XII—XIII вв., включавшие содержание рукописей четырёх или больше авторов, уступают трактату Сиджизи. По своему содержанию труд Абульфатха значительно отличается от всех известных до сих пор средневековых и особенно арабских трактатов. Абульфатх либо совершенно не пользовался ими (хотя и знал об их существовании), либо, имея их, следовал таджикским образцам. Это особенно ясно видно на материалах первых двух разделов книги.
 
В первом разделе Абульфатх приводит три известные легенды о геометрической прогрессии (в двух вариантах), Гаве и Талханде, шатрандже и нарде и четвёртую — об изобретении «Больших шахмат» мифическим Гермесом и сокращении этих шахмат индусами до 64-клеточных.
Попутно приводятся описание 112-клеточных шахмат и пространные рассуждения о пользе и достоинствах игры, причём она сравнивается с войнами, управлением государством, науками. Во всех легендах фигурирует индусский мудрец Сисса ибн-Дагир. В рукописях Адли и Сули даются лишь легенды о геометрической прогрессии, причём у Адли вовсе нет имени Сиссы, а Сули указывает, что Сисса — вымышленное лицо. Имени Гермеса нет ни у Адли, ни у Сули. Правда, в арабских рукописях встречаются легенды, также приписывающие изобретение шахмат грекам, но там фигурируют философы Гален, Платон и Аристотель. Отсюда ясно, что первый раздел книги Абульфатха не имеет ничего общего с арабскими трактатами.
 
Раздел табий изложен Абульфатхом без конкретного анализа приводимых дебютных позиций. Все 10 табий (по словам автора, они взяты «по одной от каждого сорта», ибо в его время их существовало множество) сопровождаются образными сравнениями с войсковыми построениями. Одни из них, по словам Абульфатха, похожи на порядок войск при наступлении, другие — при обороне, третьи — при осаде крепостей и т.д. Ни одного арабского названия табии не приводится. Ни в одной табии не подсчитывается число ходов, нужное для её построения. Между тем, подсчёт ходов был главным критерием в оценках табий Сули и Ладладжа. Лишь пятая табия Абульфатха является точной копией встречающейся у Адли и Сули позиции, возникающей из исходной после 12-ти ходов, так называемой «муджанах» (крылатая).
 

Остальные табии имеют лишь отдалённое сходство с табиями арабских рукописей, в частности с табией «мэшаихи» (мудрая), которой, по свидетельству Сули, обычно начинал партии Наим. Характерно, что в большинстве табий Абульфатха ладьи стоят нетронутыми на своих местах, тогда как все остальные фигуры продвигаются вперёд.
Всё это позволяет заключить, что Абульфатх черпал свой материал не из арабских, а из таджикских книг, многие из которых были весьма старинными. Любопытно то, что раздел табий Абульфатх заканчивает позицией, которая случилась «в партии, игранной тогда, когда ещё не были изобретены табии». И действительно, приведённая позиция показывает, что чёрные играли крайне беспланово.

  

 

Белые проводят эффектную комбинацию.

В примечаниях к этой позиции разобрано 12 вариантов3.

Позиция эта не нова, но нигде не встречалась в качестве иллюстрации табий. Мэррей, например, указывает, что «решение этой позиции разработано в рукописях очень подробно... В рукописи Абдул-Гамида она занимает 44 строки и является хорошим примером мусульманского эндшпильного анализа». Однако даже поверхностное изучение позиции убеждает в том, что она случилась не в эндшпиле, а в начальной стадии партии. Следовательно, Абульфатх впервые знакомит нас с её истинным значением. Вероятно, позиция почерпнута из старинной таджикской книги, написанной задолго до арабских трактатов.
Весьма многозначительным является то, что у Абульфатха есть все позиции Зайраба, Найма, Хорезми (хотя он и даёт их, как правило, без указания авторов).
 
В одном ряду с этими фактами стоит исключительное по важности свидетельство Абульфатха о том, что Наим — один из четырёх знаменитых среднеазиатских мастеров рубежа VIII—IX вв. — был автором шахматной книги. Это свидетельство мы находим в примечании к мансубе

 

 

 

 

Абульфатх пишет; «...Исключительно интересная, трудная, бесподобная мансуба. Н а и м  п р и в ё л  е ё  в  с в о е й  к н и г е».
Итак, существование по крайней мере трактата Наима отныне установлено со всей достоверностью. Свидетельство Абульфатха наносит версии о приоритете арабов в создании шахматной литературы последний сокрушительный удар!
 

Почерпнутые из старинных таджикских первоисточников мансубы Абульфатха дают возможность восстановить в первоначальном виде некоторые позиции, искажённые в позднейших рукописях. Ограничимся двумя примерами.
Знаменитая мансуба типа «вертушки», в которой кони гонят короля по кругу, приводится у Мэррея в такой позиции

 
1. Ка4+ Крb7 2. Ка5+ Крс8...  14. К:d4+ Кра4 15. КсЗ+ Кра5 16. КbЗ+ Крbб 17. Ка4+ Крb7 18. Кb:с5+ и т. д. с матом на 36-м ходу.
 
Позиция реконструирована Мэрреем. В различных арабских источниках она дана по-разному, но в рукописи Ладладжа сопровождается следующим текстом:
«Это — задача..., известная под названием «водяное колесо». Кони заставляют короля сделать три круга, и он погибает на своём первоначальном поле. Если владеющий конями захочет, то может вечно гонять короля по кругу. Эта задача — верх искусства. Чёрный король получает мат на своём поле на 71-м ходу. Поэтому, знай её. Моё решение было найдено вырезанным на камне во времена греков и за-тем переведено на арабский язык».
 
Нетрудно видеть, что текст не соответствует игре, которая проходит в задаче, ибо кони не совершают своего кругосветного путешествия трижды. И. Коц, изучавший мансубу, объяснил это несоответствие несовершенством слога средневекового автора: он, мол, хотел сказать лишь то, что кони совершают более чем два круга. Но это неубедительные догадки. Искажённый текст не позволил постигнуть полностью замысел неизвестного автора (не имевшего, конечно, никакого отношения к письменам на камнях, вымышленных арабскими авторами).
 
Переписчики книги Абульфатха несколько исказили позицию мансубы, но текст примечания сохранился в точности. Он гласит, что кони дважды гонят короля по кругу, и он получает мат на том поле, на котором находится в начальной позиции. Реконструируя в соответствии с текстом несколько искажённую диаграмму в рукописи 1665 года, мы получаем позицию на диаграмме
 
1. Кb7+ Кре7 2. Кс8+ Крf7... 1 1. К:d4+ Кра4 12 КсЗ+ Кра5 13. КbЗ+ Крbб 14. Ка4+ Крb7 15. Кb:с5+ Крс8 16. Кb6+ Крd8. . .  32. Кb6+ Крd8 33. К: с6x.
 
Перед нами действительно изумительный образец шахматной композиции. Грандиозный замысел воплощён с предельной чёткостью и ясностью, причём в этом далеко немаловажную роль играет именно замкнутость (после двукратного путешествия) круга и получение королём мата на первоначальном поле. Нам кажется, что «вольный перевод» этой мансубы Г. Майером4 на современный шахматный материал с отступлением от средневекового задания не выдерживает сравнения со своим древним среднеазиатским оригиналом.
 
Решение следующего этюда впервые перевёл и опубликовал Мэррей. Оно было предметом тщательного анализа И. Коца. Этюд интересен вступительной жертвой качества и заключительной позицией цугцванга.
 

 

Бухарская рукопись показывает, что побочное решение — результат искажения первоначальной позиции этюда. У Абульфатха б е л а я  п е ш к а  b 6  о т с у т с т в у е т !  При отсутствии же этой пешки исчезает и побочное решение.
 

 

 

К сожалению, размер журнальной статьи не позволяет привести и малой доли того, что заслуживает внимания читателей. Достаточно сказать, что в задачах, собранных Абульфатхом, проходят не только такие идеи, как выбор шахов, отвлечение, блокирование, но также перекрытие (редкая для шатранджа тема!) и двойной шах. В комбинациях из партий и в этюдах, наряду с жертвой фигур, отвлечением, цугцвангом и вилкой встречается «бешеная» фигура, ловля фигуры, систематические движения. Тонкой игрой отмечены многие эндшпильные позиции.
 
Особенно ценно то, что в книге содержится ряд позиций, до сих пор совершенно неизвестных. Эти позиции, среднеазиатское происхождение которых несомненно, относятся к числу лучших, собранных автором. На диаграмме мансуба с двухвариантной игрой, причём оба варианта демонстрируют одну и ту же идею (мат слоном). Подобные мансубы очень редко встречались в средневековой композиции.

 

1. СеЗ+ Крb5 2. Лd5+ еd (А) 3. Сd3+ Кр:а4 4 Кb6+ Кра3 5. Сс5+ Крb2 6. Ка4+ Крс1 7. СаЗ (e3)x.

А) 2.. .Кр : а4 3. Кb6+ КраЗ 4. Сс5+ Крb2 5. Ка4+ Крс1 6. СаЗ (е3)+ Крb1 7. Сd3Х-
 

Приводим ещё одну мансубу с двумя тематически однородными вариантами. В каждом — жертвуются обе ладьи и конь. Интересно сравнить идею этой мансубы с общеизвестным «матом Диларам»6.
 

1. Л18+ С:f8 (1...Крс7 2. Кd5+ ed 3. К:d5x) 2. Л:f8+ Крс7 3. Кеd5+! Крd6 (А) 4. Ке4+ Кре5 5. Лf5+! (Тонкая жертва второй ладьи с целью отвлечения пешки еб от защиты поля d5) 5... еf 6. d4+ Кр:е4 (6. Кзу6 7. Кс7x). 7 Кf6+ Крd3 8. Сf5+ КрсЗ 9. Kd5x.

А) 3... еd 4. К:d5+ Крd6 5. Лf6+ Кре5 6. d4+ Кре4 7. Лf4+ (На этот раз ладья жертвуется, чтобы с темпом освободить поле f6) 7... Ф:f4

8. Кf6+ КрdЗ 9. Сf5+ КрсЗ 10. Кd5x.

 
Последние две мансубы показывают, что старые среднеазиатские композиторы в лучших своих произведениях уже пытались проводить принцип повторяемости идеи и строго соблюдали экономию материала в позиции матующей стороны.
 
Абульфатх, как это свойственно средневековым авторам, не указывает, какие позиции составлены им самим. Исключение сделано лишь для четырёх мансуб, о которых сообщается, что их нет ни в какой другой книге. Три из них являются вариантами одной и той же темы и снабжены общим комментарием. В нём приводятся различные мнения шахматистов о приведённых позициях и в заключение сообщается, что коротко сущность решения объяснить нельзя, но тот, кто решит хоть одну мансубу, решит все. Вот первая из этих позиций.
 

К выигрышу ведет тонкий маневр на пятом ходу.
1. Крf4 Кpb2 2. Кре5 КрсЗ 3. Крf5 Крd4 4. Крg6 Кре4 5. Фg5! Кре5 6. Крh7 Крf5 7. Фh6,
и чёрный король не может приблизиться к белому, ферзю.

Если 5... КрfЗ, то 6. Фf6 Крf4 7. Крf7 Крf5 8. Фе7 Кре5 9. Крg8 Кре6 10. Фf8 и выигрывают.

 
Очевидно, Абульфатху было известно значение оппозиции в эндшпиле. Несомненно, автор книги не преувеличивает, когда сообщает, что не встречал равных соперников ни на родине, ни в сопредельных странах.
 
В целом, книга Абульфатха с полным правом может быть названа замечательной энциклопедией среднеазиатского шатранджа. Мы можем рассматривать эту энциклопедию как доказательство того, чего достигли в шатрандже старые мастера Хоросана, Хорезма, Мавераннахра в домонгольский период.
 

1 В первой публикации о книге («Правда Востока», 1950 г.) указывалось, что нисба автора — Санджари. Теперь установлено, что это ошибка переписчика, снимавше¬го позднейшую копию.
2 Ал-Баруни умер в Газне в 1048 г.

3 Чтобы ознакомить читателя с описательной нотацией Абульфатха, приводим небольшой отрывок из главного варианта (заменяя названия фигур «чёрные» и «красные» на «белые» и «чёрные»). «Белые правого слона ставят на четвёртое поле слона чёрных (f5); если ферзь бьёт слона (Ф:f5), то белые ходят рухом так, чтобы рухи бок о бок стояли (Ле7), и если чёрные поставят обратно ферзя (Фе6), то белые своим конём бьют его и требуют шаха (К : е6+)» и т. д.

4 Ласкер, «Учебник шахматной игры», М., 1937, стр. 256.
5 И. Коц. «Шахматы средневековья» (Бильгер «Наndbudh». 1922, стр. 33—34).

6 Белые: Кра4. Лh1, Лh4, СhЗ, Кg4, пл. f6, g6; чёрные: Крg8, Лb2, Лb8, Кс4. 1. Лh8+ 2. Сf5+ 3. Лh8+ 4. g7+ и 5. Кh6x.

 

 

4. Последующее развитие
 
Нашествие монголов в XIII веке, подобно нашествию арабов пятью столетиями раньше, прервало восходящую линию развития культуры народов Средней Азии. Десятки городов были либо сравнены с землёй, либо опустошены. На два столетия простерла над странами Востока свои крылья мрачная ночь монгольского рабства.
 
Но и под гнётом монгольского ига порабощенные народы сохранили самобытность своей культуры, свои традиции.
 
В XV веке начинается полоса нового культурного подъёма Средней Азии. В короткий срок здесь выдвигаются выдающиеся поэты, учёные, зодчие. Примечательно, что наряду с ними сразу же выдвигаются и знаменитые мастера шатранджа.
 
Выдающимся мастером XV века был самаркаидец Али Шатранджи. Он пользовался громкой славой первого шахматиста империи Тимура. Полагают, что перу Али Шатранджи принадлежит известный трактат XV века.
 
В связи с находкой книги Абульфатха становится очевидным, что трактат Али Шатранджи написан под сильным влиянием сеистанского автора или его среднеазиатских предшественников. Среди исторических легенд Али Шатранджи приведена и легенда о Гермесе, причём описание «Больших шахмат», сопутствующих ей, точно совпадает с описанием Абульфатха. Во времена Али Шатранджи именно этот вариант «Больших шахмат» был излюбленной игрой Тимура.
 
Однако, наряду с трактатом Абульфатха, Али Шатранджи, видимо, располагал многими другими. Если у Абульфатха почти все мансубы безыменные, то у Али Шатранджи, напротив, все мансубы даются с указанием имен их авторов. Третья часть мансуб (19 из 60). принадлежит самому Али Шатранджи. Ряд мансуб принадлежит старым среднеазиатским шахматистам (Зайраб, Абдаллах Хорезми, Абульфатх).
 
Приводим две мансубы самаркандского мастера.
 

1. Кd6+ Крd8 2. Ле8+ Крс7 3. Лс8 Крb6 (3... Кр:d6 4. Л:с6x; У Форбса и Линде приводится только этот побочный вариант) 4. Л:с6+ Кра5

5. Ла6+ Крb4 6. Ла4+ КрсЗ 7. Лс4x. В обоих вариантах черный король получает мат, будучи прижат к собственным фигурам.

 

 

1. d5+ Кре5 2. Ле7+ Крf4 (А) 3. Ле4+ Крg5 4. Лg4+ Крh5 5. Лg7 f5 6. С:f5 любой ход 7. Крb4 8. g3x.

 

А) 2... Крd4 3. Ле4 Крс5 4. СеЗ+! Крb6 5. с5+ Кра5 6. Ла4x.
 

В рукописи говорится, что позиция случилась в партии Али, игранной им с дачей ладьи вперёд. Это, конечно, лишь свойственная восточным композиторам зашифровка своего мастерства. Позиция является искусно составленной задачей. Два аналогичных варианта (в каждом из них чёрный король получает мат у борта доски), чёткое построение (белый материал использован весьма экономно), красивый манёвр ладьи в главном варианте — всё это свидетельствует о том, что в своём творчестве Али Шатранджи следует лучшим традициям среднеазиатского шатранджа.
В XVI—XVII вв. продолжается расцвет шахматного искусства в Средней Азии. Об этом свидетельствуют многочисленные исторические данные.

 
В эпоху Алишера Навои крупным центром шахматной культуры, наряду с Самаркандом и Бухарой, являлся Герат. Великий узбекский поэт и мыслитель любил и ценил шахматную игру. В ряде хроник сохранились рассказы о том, что Навои часто играл в шахматы, даже в походах.
Крупным мастером шатранджа был Мавляна Фасихутдин-Сахиб — «очень образованный человек и неплохой поэт, продолжительное время состоявший на службе при Алишере... Во всех видах шахматной игры... он стяжал громкую и заслуженную славу»7 Фасихутдин хорошо играл, не глядя на доску. «Игра в шахматы в описываемую эпоху относилась в Герате к искусству, и исторические материалы о тогдашних поэтах и художниках включают также и биографии знаменитых шахматистов».
Выразительное описание публичной игры двух знаменитых гератских шахматистов дано в известном романе Айбека «Навои».
 
Ряд свидетельств о шахматах в Средней Азии встречается в известной «Бабур-намэ».
 
Со времен шейбанидов крупнейшим шахматным центром вновь становится Бухара. Однако и другие города Средней Азии — Самарканд и Коканд, Фергана и Ташкент, Мерв и Ургенч — славятся знаменитыми шахматистами.
 
Из дошедших до наших дней трёх экземпляров книги Абульфатха два списаны именно в XVII веке. Очевидно, эта шахматная энциклопедия была в то время распространена в Средней Азии не в одном десятке экземпляров.
 
* * *
Распространённость шатранджа в Средней Азии была столь велика, что когда в XVIII—XIX веке сюда проникли современные шахматы (с дальнобойными ферзём и слоном), шатрандж длительное время сохранялся параллельно с ними. Даже в середине прошлого столетия шахматисты Бухары играли в шатрандж. По свидетельству А.П. Чернявского, в 70-х годах шатрандж назывался здесь «бухарской игрой», а шахматы — «игрой ферзя» или «персидской игрой». В этом названии через столетия как бы фиксируется приоритет Средней Азии в развитии шатранджа8)..
 

Характерно, что шахматы здесь получили под влиянием шатранджа своеобразный отпечаток, в связи с чем позднее их стали называть

у з б е к с к и м и  ш а х м а т а м и.

Узбекские шахматисты сохранили в новых шахматах характерные для среднеазиатского шатранджа черты: комбинационный стиль, точный и далёкий расчёт.
 

Многие мансубы были «переведены» узбекскими шахматистами на новый шахматный материал. И до сих пор, например, бухарские, самаркандские, кокандские, ташкентские шахматисты знают известный «мат Диларам» и другие мансубы.
 
Однако переход от шатранджа к шахматам совершался в Средней Азии в неблагоприятный период. Феодальная раздробленность и клерикальная реакция привели к упадку многовековой культуры народов Средней Азии. Это отразилось и на шахматах.
XVIII век оставил много свидетельств того, как мракобесы-духовники преследовали шахматную игру. Именно в это время приходит в упадок шахматная литература. Самаркандский экземпляр книги Абульфатха является ярким доказательством этого. Он пестрит грубыми ошибками и искажениями.
 
Шахматные мастера в мрачные времена бухарского эмирата нередко подвергались жестоким гонениям. В середине XIX века, например, сильнейший шахматный мастер своего времени Ахмад Ходжа был вынужден бежать из Бухары в горные районы Таджикистана, скрываясь от преследований эмира.
 
Лишь присоединение Средней Азии к России кладет конец периоду упадка среднеазиатских шахмат. Большую роль в распространении в Туркестане современных правил игры, современной шахматной теории и достижений русской шахматной школы, а также в изучении «узбекских шахмат» сыграло Ташкентское общество любителей шахматной игры, почётным членом которого был М.И. Чигорин. Ташкент и Бухара, Коканд и Самарканд выдвигают в это время ряд талантливых шахматистов-узбеков, среди них — Азметдина Ходжаева, ставшего впоследствии первым чемпионом Советского Узбекистана. Но этот период, как и советский период, когда шахматы впервые за свою многовековую историю стали в Средней Азии подлинно народной игрой, уже выходит за рамки исследуемой нами темы.
 
Советская культура наследует всё лучшее, что было создано народами нашей страны в прошлом. Советская шахматная школа бережно хранит и развивает традиции русской чигоринской шахматной школы.
 
Вполне понятен и интерес советских шахматистов к среднеазиатскому шатранджу.
Показ выдающейся роли народов Средней Азии в развитии шахматной игры, установление глубокой самобытности среднеазиатского шатранджа и приоритета среднеазиатских мастеров в создании шахматной литературы являются лишь первым вкладом в дело изучения истории среднеазиатских шахмат. Несомненно, что дальнейшая разработка этих вопросов приведёт ко многим другим важным и ценным открытиям.
 
7 А. А. Семенов, «Гератское искусство в эпоху Алишера Навои», сборник «Родоначальник узбекской литературы», Ташкент, 1940 г.
8А. П. Чернявский, «Шахматы в Туркестане», «Шахматный листок», 1877, стр. 268.

 
 
Шахматы в СССР, 1951 год № 11.